социАльные и психологиЧесКие АспеКты ДолголетиЯ

В статье поднимается вопрос о невостребованности долголетия в обществе. В связи с этим предлагаются к рассмотрению две социальные модели жизнедеятельности. Первая — «бытийная», обусловленная массовым сознанием социального пространства, вторая — «когнитивная», сознательно формируемая самой личностью на основе собственного миропонимания. Анализируется их влияние на процесс долголетия.

Известно, что в первобытных и древних цивилизациях вплоть до ХХ века средняя продолжительность жизни колебалась от 30 до 40 лет. Увеличение средней продолжительности жизни в век технического прогресса связано с успехами медицины и профилактическими мерами в развитых странах, а видовая продолжительность жизни не изменилась.

А есть ли в принципе общественный запрос на долгую жизнь отдельного члена общества? Надо сказать, что таких социально-цивилизационных посылов не было. В первобытную эпоху дети и старики в форс-мажорных обстоятельствах могли послужить дополнительным резервом питания, поэтому вопрос о долголетии в те времена можно не рассматривать. В рабовладельческую эпоху, если говорить о жизни раба, то она прекращалась, как только он оказывался непригоден к эксплуатации. Жизнь свободного человека в рабовладельческом социуме была востребована с позиции его пригодности к военной службе, что не служило стимулом для её продолжительности, к тому же в планах наследников она также не была востребована.

В эпоху средневековья для жизнедеятельности крестьянина нужна была немалая физическая сила, поддержание жизни обходилось дорого, и она мало ценилась. Для феодалов опять же была актуальна воинская служба со всеми вытекающими отсюда отрицательными для долголетия последствиями. А вот при фабрично-заводском производстве впервые хозяин-промышленник был заинтересован в здоровом работнике, так как для деятельности в этих условиях требовался навык, который приобретался не сразу. Замена опытного рабочего или мастера обходилась дорого.

Тем не менее, промышленная эпоха не ставит своей задачей максимальное продление жизни человека, ей было достаточно крепости работника до пенсионного возраста, 60 лет, после чего его существование утрачивает социальный смысл, если не считать семейной востребованности по уходу за внуками. Но вот наступающая сейчас постиндустриальная эпоха начинает ценить человеческий фактор. Вследствие высокой наукоёмкости профессиональная зрелость наступает к 40 годам и позже. Сегодня в ряде отраслей получить квалифицированного специалиста к 40 годам и хоронить его к 58 (средняя продолжительность мужской жизни в нашей стране) — значит расписаться в полной экономической несостоятельности. Поэтому постиндустриальное общество будет нуждаться в максимальном продлении творческого долголетия у своих высокопрофессиональных членов.

Что касается длительности жизни среднестатистического члена общества, то по этому поводу мы всё чаще слышим озабоченные высказывания о неизбежном старении общества и о вызывающей тревогу социально-экономической нагрузке на него в связи с этим. В конце концов, экономика научится сокращать процесс доживания людей пенсионного возраста. Да здесь и подгонять особо не нужно. Очень часто, особенно среди мужского состава пенсионеров, сам выход на пенсию в свободную жизнь провоцирует быстрый уход из неё.

Как видим, для желающих максимально продлить свою жизнь других вариантов кроме «спасение утопающих — дело рук самих утопающих» пока не существует. В связи с этим предлагаются к рассмотрению две социальные модели жизнедеятельности, понятие о которых, как нам представляется, может прояснить данную ситуацию. Поскольку человек вне общества существовать пока не может, то он неминуемо должен так или иначе вписываться в него, интегрироваться, а на языке психологов и социологов — социализироваться.

И эту социализацию человек проходит в два этапа, каждый из которых характеризуется своей моделью жизнедеятельности.

I этап социализации личности

Освоение социального пространства. «Бытийная» модель жизнедеятельности («Бытие определяет сознание»). На этом этапе человек ещё в большей степени индивид и не способен в полной мере управлять своим поведением и жизнедеятельностью, поскольку живёт согласно социальным стереотипам общества, в котором он существует, и под воздействием различных информационных потоков (в самом широком смысле этого слова) окружающей среды. Окружающая среда, культура, традиции, воспитание, то есть социальное пространство — основополагающий фактор, обусловливающий формирование модели поведения и жизнедеятельности человека на этом первом этапе.

Как правило, на первой стадии социализации человек не осознаёт своей роли, своей игры, не замечает, как порой он меняет одну свою роль на другую в зависимости от обстоятельств. Социальное положение человека в обществе практически однозначно указывает ему ту главную роль, которую он вынужден играть в социуме. Она, эта роль, уже фактически чётко очерчена или должностными инструкциями, или родом занятий, характером и сферой деятельности. Все эти занятия уже давно прописаны в драматургии общественно полезных работ и, делая свой выбор в пользу той или иной деятельности, человек тем самым определяет для себя ту или иную роль своего поведения в социуме, ту маску, которую ему полагается носить. Очень часто он бывает совершенно не рад выбранной им стезе, жалуется и бранит судьбу, не в силах сменить маску, даже не понимая, что она на нём есть, так и вживается он в выбранный им образ, не помышляя об его смене. Это характерно для первой стадии социализации личности, когда программы сознания и подсознания руководят ею, и она слепо следует им — всем установкам и понятиям, впитанным с молоком матери в процессе воспитания и усвоенным на протяжении жизни. В структуре социального пространства исследователи выделяют особую составляющую, выражаемую понятием «массовое сознание». В рамках этого феномена происходят восприятие и оценка ценностей и моделей поведения на разных пространственных уровнях. И на этом первом этапе сознание человека в основ- ном является слепком с матрицы массового сознания социального пространства. Эта матрица становится неосознанным мотиватором действий человека, моделирующим его жизнедеятельность. Такая матрица или структура социального пространства формируется и поддерживается с помощью так называемых социальных институтов, обозначающих комплекс социальных действий. Немецкий социолог Арнольд Гелен трактует институт как регулирующее учреждение, направляющее в определённое русло поведение людей, подобно тому, как инстинкты руководят поведением животных. Институты поддерживают процедуры упорядочения поведения людей, побуждают их идти проторенными путями, которые общество считает желательными, убеждая людей, что эти пути являются единственно возможными.

Общественные институты задают образцы наших действий и даже формируют наши ожидания. Они поощряют нас, пока мы придерживаемся их предписаний, а в ином случае используют неограниченный арсенал средств: изоляция от общества, осмеяние, лишение свободы, средств к существованию, жизни и т.д.

II этап социализации личности

Управление социальным пространством. «Когнитивная» модель жизнедеятельности. («Сознание определяет бытие».) Название «когнитивная» наиболее полным образом отражает основное свойство модели — постоянное стремление личности к самостоятельному познанию и осмыслению себя и мира.

Системы общностей с общепринятыми устойчивыми ценностями практически распались, каждая социальная роль человека заставляет его «играть» в новой системе ценностей, предпочтений и стереотипов. При этом его нормативная структура личности, совесть, мораль, значимая традиция, представления о должном становятся как бы «размазанными, неопределенно-множественными, плюралистичными». Человек становится «актером», способным к постоянным социальным перевоплощениям, играющим множество ролей, не принимая их всерьёз. Тот, кто вживается в роль, несчастен; он становится невротиком, ибо не может соответствовать меняющимся требованиям со стороны разнообразного окружения множества общностей, в которые он структурно и культурно вписан» [5].

Активное передвижение по социальным пространствам в современном мире как смена социокультурных декораций должно заставлять личность менять ролевые маски, чтобы сохранять соответствие ситуации и тем нормативным ценностям, символическим требованиям, которые предъявляются к человеку как к участнику «социального театра», являющегося и школой, и университетом «овладения» социальным пространством.

И на втором этапе социализации личности жизнедеятельность представляет осознанный, управляемый процесс, который охватит и социальную деятельность человека, ставшего личностью, и форму его существования в среде обитания, и саму среду обитания, а также наиболее адекватную, оптимальную и позитивную личностную социализацию.

Итог второго этапа (этапа «управления» социальным пространством) — появление самосознания — личной активности, осознанности и ответственности человека по выработке своих, уникальных, связанных с присущей ему уникальной биологической, физиологической и психической индивидуальностью, норм, целей, мотивов, позволяющих ему наиболее полноценным, продуктивным образом организовывать свою деятельность во всех сферах жизни, получая при этом максимальное удовлетворение и признание, с целью принести максимальную пользу себе и своему сообществу. Сюда также включается свободное владение социальными ролями с авторской драматургией и режиссурой и управление концептуальностью социального пространства.

В данной работе под концептуальностью социального пространства понимаются его ценностно-смысловое ядро, провозглашаемые и культивируемые в нём ценностно-нормативные императивы, общественные мотивационные ориентации и идеалы, национальная идея.

Нужно заметить, что под итогом второго этапа не имеется в виду какая-то законченная и «застывшая» модель жизнедеятельности. В названии модели «когнитивная» более всего подразумевается постоянное стремление личности к самостоятельному познанию и осмыслению себя и мира, вследствие чего процесс формирования собственной модели жизнедеятельности всегда активирован. Основная масса людей всю жизнь находится на первом этапе «освоения» социального пространства, удовлетворяясь в лучшем случае статусными и стратификационными переменами. Но в современном обществе у человека больше социальных возможностей; чтобы их реализовать, он оценивает правила игры и различные «школы», сложившиеся в конкретных субкультурах (социальных пространствах), прикидывает свои шансы стать «примадонной» или «героем-любовником» [4].

Человек уже понимает, что исполняет в основном роли, навязанные ему извне — социальной структурой, системой ожиданий, институциональными нормами. Если он талантлив и хочет раскрыть свой талант (который может и не быть востребован), он должен продумать драматургию своей социальной роли, продвигающей свой товар (талант) в рамках социального театра.

Очень малое количество людей достигает полюса второго этапа («управления» социальным пространством). В некотором приближении такими людьми можно признать «самоактуализирующихся личностей», по теории Роджерса, одного из создателей «гуманистического» направления в психологии, изучающего здоровые гармоничные личности, которые достигли вершин в реализации творческого потенциала и сумели успешно интегрироваться в сообщество, то есть продемонстрировали успешное «овладение» социальным пространством на второй его стадии. По его исследованиям, число таких людей составляет 1–4% от общего количества людей.

В начале прошлого столетия социолог П. Сорокин очень точно описал процесс «овладения» человеком социального пространства: «Если раньше человек был биологической особью по преимуществу, то теперь он и социально-психическая личность. От человека-животного мы идём к человекуличности, наделённому богатыми психическими силами, к сообщественнику, члену великой семьи человечества. В лице человечества и через человечество в мире растёт запас высших форм мировой энергии — энергии социально-психической. Возрастая, эта энергия начинает брать под свой контроль низшие формы энергии: космическую и биологическую; она начинает регулировать их действия, подчинять их своим целям. Человек-социум, человек сознательное существо начинает брать под свой контроль человека-животное, человека «лона природы». Подчиняя своей воле космические силы, подчинив частично биологические, человек-социум стремится подчинить себе и своему социально психическому «Я» и его силам себя самого и своё поведение. Он хочет подчинить себе и ход своей истории. Историю, которая «свершилась», он стремится заменить историей, которую он сам делает и творит по определённому плану, согласно определённым целям. Он хочет взять в руки своё поведение и ход своей истории. Управляя силами природы, человек хочет управлять и самим собой. Такова тенденция, проявляющаяся в историческом обзоре поведения людей. Медленно, не без уклонений и поворотов такой процесс совершается. Мы ближе к его осуществлению, чем люди первых веков человеческой истории. Но и мы ещё очень далеки от этого предела. Мы находимся где-то на полдороге от человека-животного к человеку сознательному, сообщественнику. Биологические силы не всецело управляют нами, но не всецело управляемся и мы силами социально-психическими. Пройдёт немало веков, сменится немало поколений, прежде чем люди более или менее приблизятся к указанному историческому пределу» [3]. На втором этапе, этапе «управления» социальным пространством человек уже осознанно формирует свою социальную «когнитивную» модель жизнедеятельности, в соответствии со своим миропониманием и мировоззрением. Ещё В.И. Вернадский замечал, формулируя законы ноосферы, «что управлять люди будут не природой, а прежде всего собой» [2].

Конечно, между этими этапами нельзя провести чёткую границу. Автором Б.Г. Ананьевым сделан вывод, что свойства личности развиваются на всём протяжении жизненного пути человека, создавая его биографию [1]. Итак, человек «бытийной» модели жизнедеятельности — как слепка массового сознания — естественно будет строить свою жизнедеятельность в соответствии с общественными стереотипами, нормами, ценностями и идеологией. Он будет «заражён» общественными установками отношения к собственной жизни и к её длительности. А выше мы уже рассмотрели, какова в обществе востребованность на долголетие его отдельных единиц. Социальной востребованности нет, так как считается, что долгожители как пенсионеры являются обузой для общества, и в связи с этим условия их существования постоянно ужесточаются, о чём свидетельствуют размеры пенсионных пособий и различные реформы в этой сфере. Отсутствие социальной значимости долголетия в обществе, конечно, будет на бессознательном уровне формировать у человека планку интервала собственной жизни в соответствии с общественными штампами.

Некоторые люди довольно быстро переходят на вторую, «когнитивную» модель жизнедеятельности, так как быстро постигают, как им кажется, истинную суть вещей. Они строят свою концепцию мироустройства, которая ближе к скрываемой реальной действительности, и преуспевают в ней, но опять же по меркам тех ценностей, которые полуофициально царят в данном обществе. Люди, продвигающиеся всё далее и далее в своём развитии в рамках второй, «когнитивной» модели жизнедеятельности, формируют свои модели мироустройства в соответствии со своим уровнем анализа, доступной информации, стремлением познать. Они строят свою жизнедеятельность в соответствии со сложившимся у них своим миропониманием и своими сложившимися ценностями.

И если вы в своей внутренней модели социального пространства сделаете долголетие своим основным ценностным ориентиром, то и ваша жизнедеятельность будет выстраиваться в соответствии с этой вашей собственной идеологией.

Сильным отличием людей этих двух моделей является то, что люди «когнитивной» модели открыты миру явлений и системно анализируют его, а не воспринимают на веру господствующую социальную интерпретацию этих явлений. Это касается всех сфер общества, также и научных. Как правило, собственная модель социального пространства диссонирует с общепринятой, поэтому носитель «когнитивной» модели для адекватности своего существования в обществе рассматривает свою деятельность в миру как игру в социальном театре, и играет свои социальные роли, принятые в реальном социальном пространстве, но в соответствии со своими ценностями.

Все исследователи долгожителей в местах их скоплений считают, что кроме наследственных факторов, долгожители передают потомкам все привычки и особенности долгой жизни как психологического, так и этнографического и бытового характера, то есть бытовую технологию, «рутину» долголетия.

У абхазцев сама долгая жизнь уже является предметом уважения, она социально значима, а значит, социально востребована. То есть она прописана в идеологии существующего там социального пространства, в его ценностных ориентациях. Поэтому долголетие востребовано там как самоцель личности. И человек даже в рамках «бытийной» модели жизнедеятельности движется к этой цели, просто существуя в таком социальном пространстве. Принципы долголетия в таком социальном пространстве впитываются «с молоком матери» через социальное поле, окружающую социально-культурную среду посредством визуально-бессознательного рефлекса подражания, подкреплённого социальной значимостью объекта подражания. Там учатся долголетию в той своеобразной школе «долголетия», которой является окружающее их социо-культурно-природное пространство.

В этом пространстве даже выработался своеобразный культ людей пожилого возраста. Они уважаемы, почитаемы, их мнением дорожат, они ощущают необходимость и надобность в себе. Налицо социальная востребованность долголетия. В Абхазии успех человека в обществе также связывают с количеством дружественных ему людей в доме, в роду, в обществе. Это тоже повышает социальную значимость человека в обществе, которая единодушно признана как самая важная социальная потребность человека и которая таким образом удовлетворяется. Дружественные связи формируют жизнь в неагрессивной, благоприятной социально-психологической среде, что также является одним из важных залогов долголетия.

Отношение у нас к старости далеко от абхазского, но, как говорится, «не нужно ждать милостей от природы», а нужно выстраивать свою соответствующую модель жизнедеятельности, в которой главные ценностные ориентиры для себя вы можете поставить сами, например — долголетие. Поставив эту цель во главе угла своей жизни, вы можете рассматривать всю свою деятельность в своём социальном пространстве сквозь призму этой цели, исходя из этой цели.

И тогда, предполагая очередной конфликт, вы уже задумаетесь о форме выражения, о его энергетической стоимости для вашего организма. И, возможно, найдёте какой-то самый благоприятный для вас способ выражения своего неудовольствия.

Например, абхазские старцы гордятся своей сдержанностью — мелкие ссоры и брань рассматриваются ими как ненужное раздражение и бессмысленная трата времени. При их опросах было установлено, что за всё, что происходит с ними, они считают ответственными себя, а не какие-то внешние силы.

Поэтому вполне возможно, что кандидатами в долгожители считаются люди, чувствующие себя хозяевами своей судьбы, а это, как считает академик В.П. Скулачёв, — один из важнейших факторов долголетия.

Как видим, с одной стороны, долгожители в местах их скоплений, живя по «бытийной» модели, находятся постоянно в социальном поле, пронизанном ценностями долголетия. С другой стороны, если они берут ответственность за свою судьбу на себя, следовательно, живут по собственным законам в рамках «когнитивной» модели жизнедеятельности, в которой долголетие является для них естественной ценностью жизни.

Таким образом, в рамках «бытийной» модели жизнедеятельности человек бессознательно ориентируется обществом на принятые в нём понятия длительности жизни. В рамках «когнитивной» модели человек сам оценивает для себя ценность своей жизни и в соответствии с этой оценкой, в меру своих возможностей, старается сам формировать модель своей жизнедеятельности.